Стейн Мерен
ИЗ СБОРНИКА «ТРИНАДЦАТОЕ СОЗВЕЗДИЕ», 1977
(C) H. Aschehoug & Со [W. Nygaard], 1977
Перевод А.Парина
* * *
Жизнь моя идет по моим стихам. Бывают слова -
мне удается в них вдохнуть небо широкое, дождь вдохнуть
и солнце, я перегибаюсь над цепью лет, мельканием
бесчисленных картинок; в самом низу, в глубине чувств,
крошится небо, там я выхватываю
лицо. Кто же она с этим белым лицом
по ту сторону слов, где луна за луной упадает,
упадают эпохи, города, куски жизни... И вверх
над упавшим, вверх льется на землю тоска.
Слушай звон колокольный из этих дальних царств
под водой... Здесь я рождаю мой стих. Здесь
приподнимаю сумрак над Атлантидой, смытой тоскою,
смытой забвеньем... Здесь я пою, так ветер поет.
Так ветер перед восходом солнца поет о свете...
ВИШНЯ
Басовито, как колокола,
ты, новоявленный майский шест, звенишь
в этот распахнутый настежь, дурманящий вечер
Из ласковых краев воспоминаний
ты небеса несешь застывшим небесам
И мне, быть может,
должно, подобно дереву, любимая моя,
нести томление всему живому
и распахнуть моих броженье соков
блеску стылому майских вечеров,
в тиши прислушивающейся распахнуть
настежь створки моих светящихся чувств.
* * *
О, тишина какая!
Крона древесная над почвенной водою распростерта
Там зыблющиеся моря, непроницаемые миги
глубже чем время. Их глубь
сквозит во взглядах
Дороги, города, дома - все отражается
в глубокой тишине, все тонет в ней
и исчезает, о, тишина какая, какая
тишина бушует в человеке,
сердцевине этого мира
* * *
Не в пустынях анализа
не в зимней стуже систем
не в кошмаре электроники
не в стенаньях пророка Судного дня
но в сердцах фантазеров обитает будущее
бездомное бездомное вечно!
СТАРИК НА СКАМЬЕ
В тот же день, как вынесли весной скамейку,
он уселся на нее. Сидит и на солнышко смотрит.
В нем память бродит, а воспоминаний нет.
Как будто издалека поодиночке люди
к нему подходят - и сразу же прочь. Идут, идут,
но вплотную не подступают.
Он недвижен, как колокол
в старинной башне, заполненной светом.
Вокруг него деревья медленно листочки раскрывают.
Смутными мечтами полнятся кроны.
Он что-то силится вспомнить. Имя. Улыбку.
Коленям негнущимся щекотно от детского смеха.
* * *
Примостился месяц у яблони на руках
и сладкой дремой забылся
По цветку на каждом пальце
Тянется к солнцу и ласке, пьянеет
в священном брачном покое цветущей ночи
О сластена в сетеве лета!
Тихо качаясь в объятиях веток родящих,
имя любимой своей забывает
Хочет только любить, любить, любить.