Андре Бьерке
ИЗ СБОРНИКА «ПИСЬМЕНА ВОКРУГ НАС», 1966
Перевод Т.Бек
МАШИНА-ПЕДАГОГ
Хватит мыкаться в тревоге,
на семь бед - ответ один:
устарели педагоги,
наступает век машин.
Школа и машина в спайке,
человек ушел в запас...
Закрути винты и гайки,
чтобы выучиться враз.
Прежний опыт слишком долог,
надо гнать его взашей.
Пусть учитель как технолог
обучает малышей.
На вопрос о целях смуты
автомат проговорит:
- Сэкономлены минуты,
уничтожен индивид! -
На вопрос, зачем ограблен
дух, машина скажет: - Ах!
Оставайся, милый Чаплин,
в старых «Новых временах».
А не сможешь - привыкай-ка
к наставленьям шестерни...
Педагоги Винт и Гайка
воцарились в наши дни.
Ты на кнопку жми, не бойся.
Ты осуществляй прогресс...
Жми, не бойся - будет польза:
новый вырастет балбес!
ВЕЧЕР
Сегодняшний вечер исполнен привета...
Сжимается грудь
от мысли, что можно чистейшего лета
глоток отхлебнуть!
А сумрак в кленовом мерцании вымок,
а день под прощальную песню травинок
сбирается в путь.
Часы голубые в часовенке леса...
Мне слышится чуть
их бой, не имеющий силы и веса, -
но в этом ли суть!
Не так ли ребенка баюкает мама?
...Планета с любовью желает упрямо
к себе же прильнуть.
ВЕЛИКИЙ ХУДОЖНИК
Настанет лето - и сполна поймешь:
велик художник, мастерством дарящий
наш мир земной, где мотылек летящий
на акварель китайскую похож.
Большой художник сделал перерыв -
каникулы в июле. Этот гений
лишь в августе возжаждет откровений,
манеру обновив и закалив.
...Теперь его удел метаморфозы.
Он солнечною краской куст покрыл -
и тот расцвел в избытке дивных сил,
и как вулканы маленькие розы.
В траве кузнечик зеленеет яро,
лесная снедь краснеет как на грех...
Он окунает кисточку в орех -
для воплощенья детского загара.
Он также из плеяды маринистов.
Напишет пену и прибой - и вот
все вымокло! А написал восход -
и слышно, как петуший крик неистов.
Он, хоть и пишет в гениальном раже,
в награду не получит ни гроша...
Но так его работа хороша,
что осень уготовит вернисажи!
НЕМОТА
Бессмысленным измученные спором,
мы говорили то поврозь, то хором.
Упрямая по-женски, ты ворчала
и правоты моей не замечала.
А я костил всех девушек на свете
за доводы немыслимые эти.
Конца не видно было поединку,
и крикнул я в сердцах: «Смени пластинку!»
Задумавшись лукаво на минутку,
в траве ты отыскала незабудку
и сорвала ее, сказав: «Красивы
цветы, затем что вовсе не болтливы.
Цветку доступно подлинное знанье
и правота. Но он хранит молчанье».
О, чудный аргумент! Давай, родная,
жить как цветы - ни слова не роняя.